Ребе Раяц, Сефер ѓа-сихот, 5701, стр. 136
Во время фарбренгена р.Йосеф-Ицхак вспомнил следующий разговор.
Во время встречи с хасидами у моего отца, р.Шалом Дов Бера, спросил его один из хасидов: Ребе, что такое хасид?
Ответил ему мой отец: Хасид – это фонарщик. Он ходит по улицам с длинной палкой, на верхушке которой – огонь, но он знает, что огонь этот – не его. Его задача – использовать этот огонь, чтобы зажигать фонари.
Спросил хасид: А если фонарь находится в безжизненной пустыне? Нужно ли стараться зажечь также и его?
Ответил мой отец: Да. Нужно зажечь его, чтобы было видно, что вокруг безжизненная пустыня. Она устыдится света фонаря.
А если фонарь в море? – не унимался хасид.
Надо скинуть одежду, броситься в море, доплыть и зажечь его, - ответил мой отец.
И это хасид? – удивился спрашивавший. Мой отец подумал минуту и сказал: Да, это хасид.
Но я не вижу фонарей! – воскликнул спрашивавший.
Это потому что ты не фонарщик, - ответил мой отец.
А как стать фонарщиком? – спросил тот.
В первую очередь нужно работать над собой. Когда ты увидишь свой собственный фонарь, ты увидишь фонари и в других, - ответил мой отец.
р.Менахем-Мендл Шнеерсон, фарбренген 12 тамуза 5722 г.
Задача хасида – заботиться о пользе других. Поэтому он должен ходить по улицам и зажигать фонари – души других евреев. Вместе с тем ему нельзя гордиться своими деяниями, ведь свет – не его. Всякий еврей на самом деле – фонарь, задача хасида – раскрыть это в сердце еврея, и тогда тот фонарь загорится сам, без помощи фонарщика.
Хасид в том разговоре спрашивал: А что, если фонарь находится в безжизненной пустыне или посреди моря? Пустыня и море – это два вида евреев, с которыми фонарщику трудно. Пустыня символизирует еврея, находящегося в таком низком положении, что его можно назвать пустыней, безжизненным местом. И в нём нужно зажечь фонарь, говорил ребе Рашаб. Во-первых, это нужно для того, чтобы другие остерегались поступать как он, а во-вторых, возможно, он в конце концов загорится сам. Море же символизирует еврея в совсем другом состоянии. Он изучает Тору, но эта Тора не влияет на него. Его изучение – только внешнее. Чтобы повлиять на такого еврея, нужно «скинуть одежду»: на него невозможно повлиять стандартными методами. Нужно говорить с его сутью, с его еврейской сутью, и только так можно повлиять на него.
Вот что такое хасид.
Что удивляло спрашивавшего? В его время уже полтораста лет хасид был принимающим, но не отдающим. Его ребе влиял и учил, зажигал, а хасиды воспламенялись. А тут ему предлагают вернуться в эпоху учеников Бешта, которые ходили по городам и весям и несли новое учение! Да он, возможно, и не задумывался никогда о том, что была такая эпоха. О том, что те, что ходили тогда по местечкам, были хасидами, а не "рабби такими-то", каковыми они стали позже.
Метафора сработала. После победы Советов "фонарщики" сына Рашаба пошли по городам СССР, и пламя горело долго. В Америке фонарщики стали назваться шалиахами.
(А между прочим, в разговоре с р.Михаэлем Корицем высказывалась идея о том, что первыми фонарщиками нового времени были... народники, "пропагаторы". Евреи эту идею знали: хотя бы потому, что в народники, социал-демократы, толстовцы уходили многие и многие из местечек, и не было местечка, в котором не шумели бы политические диспуты. Р.Кориц рассуждал о влиянии идей русской интеллигенции об ответственности за народ и важности просвещения масс на Хабад двадцатого века - мысль, достойная обдумывания).