Сослучайное и присослучайное

(р.Исраэль Спира (1899 - 1989) был Блужовским ребе. В годы войны он потерял всю семью, находился в нескольких концлагерях, включая Берген-Бельзен, где и сумел дождаться освобождения. После войны в США восстановил свой хасидский двор.)
Он рассказывал:
В Берген-Бельзене я зажигал ханукальный светильник. Вместо светильника был деревянный башмак, вместо масла - гуталин, вместо фитиля - нитки из робы заключённого. В бараке собралось множество евреев. Я произнёс первые два благословения - на заповедь и за чудеса, потом посмотрел на людей, повернулся и произнёс третье - "Хранивший нас и давший нам дожить до этого времени".
После зажигания ко мне через толпу протолкался Замечковский, один из руководителей Варшавского Бунда, и сказал мне:
«Спира, вы умный и честный человек. Но то, что вы произнесли третье благословение, для меня непостижимо. Как вы могли благодарить Бога за то, что он "дал нам жизнь и позволил нам достичь этого времени"? Вы знаете, сколько из нас не дожили. Вы знаете, сколько желали бы поскорее умереть. За это вы благодарны Богу? Вы называете это "хранит нас"?»
Я ответил:
«Замечковский, вы правы. Когда я дошел до третьего благословения, я тоже заколебался. Я повернул голову, чтобы спросить других равов, стоявших рядом со мной, действительно ли я могу произнести это благословение. Но когда я обернулся, я заметил толпу позади меня, множество евреев, сосредоточенных на заповеди зажигания огня Хануки. Я сказал себе: "Если есть такой народ, что даже на пороге смерти люди стоят толпой, чтобы вспоминать о чудесах Бога; если я удостоился видеть таких людей, то я несомненно обязан поблагодарить Бога за то, что он сохранил мне жизнь, чтобы стать свидетелем этого».

В Израиле есть волонтёрская "фельдшерская помощь" - "Ихуд ѓацала". Граждане, прошедшие фельдшерские курсы, прибывают туда, где нужно много людей, владеющих именно навыками первой помощи. Они ездят на мотоциклах, чтобы огибать дорожные пробки.
Конечно, время от времени для них проводятся учения. Но тут возникает некоторое препятствие: среди фельдшеров "Ихуд ѓацала" очень много религиозных, как мужчин, так и женщин. А представьте себе учения типа "теракт". Волонтёры, изображающие жертв и раскрашенные красной краской, картинно падают на землю, их взваливают на носилки... юбка же задерётся! Как же можно мужчине на такое смотреть (если это именно учения, а не реальная авария - там всё пофиг)?
Поэтому для религиозных женщин устраивают отдельные учения такого типа.
А в последнее время в "Ихуд ѓацала" становится всё больше арабок, у которых нормы скромности ещё строже. И вчера в Иерусалиме провели первые - насколько я знаю - совместные учения религиозных евреек и религиозных арабок. Все участники - и лежащие на носилках, и таскающие носилки - женщины, все нормы скромности соблюдены.
Посмотрите фотографии, особенно забавный кадр, где раскрашенные "под кровь" девушки молятся минху.
https://www.newsru.co.il/photo/13oct2021/israel_womens.html
https://www.instagram.com/p/CU-jU4uMZKR/

...Такого крика с тех пор, как рассеянный третьим словом повелителя Акстер провозгласил начало великой битвы Цефиаков, никто не слышал. Но тогда это кричала страшная армия воителей, непреклонных бойцов, закованная с ног до головы в горделиво блестевшие самовары и вооруженная мечами-самопилами в комплекте с испорченными точилками для карандашей. А здесь...
* * *
...Крутая торчальня, она же Фан-клуб мистера Крюка и Психоделической Водонапорной Башни, представлялась огромной и прокуренной до основания. Там и сям висели плакаты, призывающие заниматься разнообразными странными делами и сообщавшие о малопредставимых вещах. Под ними сидели, курили, говорили и молчали волосатые люди неконформистского толка, каковой выражался преимущественно в надевании на себя вещей, для этого явно не приспособленных, и в отказе от буржуазной привычки хотя бы изредка мыться, а также в убеждении, что табачный дым лучше воздуха, а алкогольные напитки - лучше воды.
* * *
"Хотел бы я знать, где тут молодой я?"

Выражение "NN отдыхает" И.Б.Левонтина возводит к быту футболистов: "такой-то сегодня - на скамейке запасных, то есть играет хуже, чем тот, что на поле". Я бы поправил: ведь аналогичное выражение с аналогичным смыслом есть уже у Высоцкого:
"Руслан Халилов, мой сосед по камере -
Там Мао делать нечего вообще".
По сравнению с Русланом Халиловым Мао нечего делать, Мао отдыхает.

Причины убийств в арабском секторе.
Израильские арабы, как и все прочие жители Ближнего и Среднего Востока, со времён прадедов и прапрадедов живут не по законам государства, в котором находятся, а "по понятиям". Понятия эти - семейно-клановые. Семья - порою единственная ячейка общества, интересующая араба. Деревни там отличаются от городов лишь размерами и не имеют чётких границ; семья выбирает себе удобный участок ничейной земли и строит трёхэтажный дом: первый этаж - для родителей, второй и третий - для детей, когда они подрастут. К этому дому ведёт автомобильная дорожка, а никаких улиц и тем более тротуаров в арабских деревнях-городах нет. И вообще никакого общественного пространства нет: вокруг дома - несколько олив, вокруг них - забор, а за ним - не наша земля и не наше дело. Поэтому женщины даже сейчас почти не работают: считается, что за забором дома царит закон-тайга, туда просто опасно ходить одной. Даже в Иерусалиме чрезвычайно редко можно встретить арабскую женщину в одиночку: или с мужем, или с детьми, или с подругой - но не одна.
Араб зарабатывает на свою семью, как умеет: выращивает овощи, пасёт овец, работает на заводе, водит грузовик или такси, торгует, руководит мастерской. Его семьи ему хватает, пока в жизни нет проблем. Если они появляются, их решение поручается следующей ячейке общества - клану (хамуле). В хамуле есть самые авторитетные люди, они и "перетирают" дела. Иногда хамулы враждуют, кровная месть, убивают друг друга, в конце концов мирятся - "сулха". Следующий уровень - государство - для традиционного араба враждебен: государство берёт налоги непонятно зачем, издаёт какие-то новые законы и требует их соблюдения... лучше бы оно меня не трогало.
Долгое время израильские арабы жили примерно так, поскольку государству Израиль было на них наплевать, а они государства Израиль откровенно боялись. В последние пятнадцать-двадцать лет это отношение изменилось. Арабскую молодёжь стали поощрять сдавать на багрут, сдавших на багрут - поощрять поступать в колледжи, женщины пошли в учителя, в медсёстры, мужчины - даже во врачи. Тут и смартфоны с интернетом подоспели, у каждого в кармане весь открытый мир. Арабские мужчины оглянулись и увидели, что есть много возможностей заработать или даже делать бизнес, и государство это поощряет и помогает. Уже не боятся открывать своё дело. Скажем, многие строительные подрядчики сейчас - арабы, это новое явление. К своим домам на холмах арабы подъезжают на внедорожниках (это оправдано, зимой другая машина просто завязнет на дороге). То есть у населения появились деньги.
И разумеется, где деньги, там и рэкет. Роль бандитов берут на себя те же хамулы, они "крышуют" своих членов. А города арабские выросли, люди перемешались, хамулы тоже перемешиваются, и где чья "крыша" - непонятно. А мужики арабские уже перестали испуганно оглядываться на полицейскую машину, чувствуют себя свободнее, и свободно стали друг в друга стрелять на "разборках", так как оружие есть у многих, ведь каждый глава семьи должен за себя постоять. А "разборки" между членами хамул автоматически порождают кровную месть, и "сулха" не получается, поскольку в дело вмешались деньги.
Арабские народные массы, разумеется, возмущены: ещё вчера такого не было! Кто-то должен навести порядок. Но родная хамула это сделать не может, так как стрельба - именно из-за её конфликта с соседней хамулой. "Исламская охрана" (аль-Хариса) занимается ворами и хулиганами, выше не идёт. Полиция? Вот тут стоит психологический барьер. Полицейский всё ещё воспринимается как представитель государства, которое враждебно вдвойне - как государство и как еврейское. Они хорошо помнят военное правление 1950-х - 1960-х гг. и выселения начала 1950-х. Полиция, по мнению арабов, может навести порядок в той же степени, в которой волки могут навести порядок в стаде овец.
Вот и разруливаем...

Организованная и неорганизованная преступность в арабском секторе как с цепи сорвалась. Сто убитых за этот год. Есть тому причины, и они известны "наверху", но сейчас важнее ликвидировать источники проблемы, так как устранение причин - дело очень долгое.
Кто в кого МОЖЕТ стрелять - известно в полиции всем. А кто в кого СОБИРАЕТСЯ стрелять - известно в Шабаке. Потому что каждый человек в Израиле круглые сутки прослушивается и просматривается.
Однако закон о Шабаке говорит, что он может действовать только для защиты безопасности государства от серьёзных угроз. А бороться с мафией закон о Шабаке не разрешает.
Также удобно задействовать армейский спецназ, следопытов и разведку. Но закон об армии не позволяет ей бороться ни с кем внутри государства.
С другой стороны, с Шабаком и армией гораздо легче. Но закон не позволяет... Но результаты будут... Но закон... Но результаты...
Это и означают невнятные публикации о том, будет или не будет участвовать армия и Шабак в борьбе с арабской преступностью.

— Знаешь ли ты Филистию, господин? — спросил Самсон.
Саран ответил:
— Ни один человек не знает своего лица. Он может знать только отражение в зеркале; если он крив на правый глаз, в зеркале это левый. Что ты знаешь о Филистии?
— Знаю певучую речь, нарядные одежды, учтивый обычай. Знаю и то, что важнее: есть у вас правила для всех дел жизни, от главного до нестоящего дела; чинный порядок на войне, на молитве, в городе. И знаю то, что еще важнее: сытое сердце. Бывает сердце голодное: оно всегда настороже, оно забрасывает сети и высматривает добычу. И бывает сердце сытое, которое зевает перед сном и ни о чем больше не тоскует.
Теперь саран молчал; а его глаз Самсону не было видно — они вообще не блестели, а теперь старик еще прикрыл их опущенными веками.
— Судья, городской начальник, сотник, говорил Самсон, — я всегда на них у вас любовался, так они ловко и точно проделывают обряд своей должности; но потом они приходят в дом блудницы и смеются над этим обрядом. По праздникам они все надевают платья древнего образца, сидят во храме неподвижно и бесшумно. Но потом, за чашей, они говорят про то, что праздничная одежда женщин, с голой грудью, много приятнее будничной, и спорят, у кого круглее грудь, у Харситы или Агувы; а Дагона, которому утром молились, называют помесью осла и селедки, и Вельзевула — если это в Экроне — царем блох.
— В деле, не в забаве познается корень человека, — строго сказал саран.
— В деле познается, что за человек он сегодня, ответил Самсон, — но только за чашей открывает он тебе, каким он будет завтра; сам, или его внук. Дело? Делают они все, что нужно; так, как нужно. Но надо всем, что делают, трунят; и корень, о котором ты говоришь, давно изъела эта насмешка. Строй вашей жизни подобен лучшей ткани, пригнана каждая нитка к нитке; но ткали ее ваши деды и их давно уже нет; вы ее храните и носите по привычке, без ревности — никто не порвет; но, если порвется, никто не починит… Корень? Все я видел у вас в этой земле, а корня не видел. Пьете вы вкусно, красиво преломляете свой хлеб; но ваши земледельцы, рыбаки, пастухи все остались там, на островах, а здесь вы — как масло над водой, как мох на стене…
— Но нас ты любишь, — сказал саран.
— Вас я люблю, — подтвердил Самсон. — Дан зато не люблю, его родичей ненавижу. Там все по-иному. Когда приходит человеку возраст сидеть у ворот на сходе старейшин, невыносим в своем доме становится тот человек: за месяц до схода и месяц потом говорит только о городской заботе и волчьими глазами глядит на соседа, старого друга, который рассудил по-иному, не по его суждению. Там левит — пройдоха с масляным языком; разбуди его со сна — он тут же сочинит молитву новому богу, о котором никогда не слыхал; но если ты посмеешься над этой же молитвой, он огорчится и отвернется. Жизнь их как песок, вся из мелочей, но за каждую мелочь они готовы ссориться, радоваться безмерно, убиваться безгранично. У вас есть порядок даже в пашне туземца; он, под вашим надзором, тоже проводит ровные полосы. У Дана нет надзирателя, пашет он сам, суетливо, бестолково; завидует и соседу, и туземцу, всегда кого-то хочет опередить на всех дорогах, — и оттого повсюду заброшены его сети, повсюду засеяно его зерно. Чина и правила там нет: есть мешанина городов, божниц, мыслей; земледелец ненавидит пастуха, Вениамин Иуду, пророки — всех. Но над этим есть одно единое для всех: голодное сердце. Жадность ко всем вещам, виданным и невиданным. В каждой душе мятеж против того, что есть, и возглас: еще!
— Сброд, — брезгливо отозвался саран, объединит его только палка. Это я тебе и предлагаю.
Самсон засмеялся:
— Зачем это вам, саран? Чтобы они вас еще скорее проглотили? Все равно проглотят.
Саран отшатнулся; но он был человек сдержанный. Не поддаваясь раздражению, он спросил:
— Неужели ты в это веришь?
Он при этом поднял веки и снова увидел глаза Самсона: они как будто вонзились ему теперь глубоко в самый мозг. Самсон ответил:
— Вожди, рожденные вождями, понимают друг друга: неужели ты в это не веришь?
Теперь в голосе сарана проскользнуло нетерпение. Он сказал:
— Вот во что я верю: когда человек любит одно племя, а другое ненавидит, и в первом у него друзья, а во втором — предатели, то место его — среди своих и против чужих.
— «Любит», «не любит», — ответил Самсон презрительно, — мудрый ты человек, а со мной говоришь языком женщин. Разве по любви распознается свое и чужое? Разве ты любишь должность сарана, любишь считать налоги и судить воров? Я много слышал о тебе: любишь ты свитки из папируса, звезды в небе и рассказы мореходов. А ты все-таки саран.
— Мой отец был сараном, и все деды, - напомнил ему голос из темноты.
В ответе Самсона уже послышался гнев:
— Твой намек я понимаю. Оставь это. Если бы и правдой было то, что дошло до тебя со сходки в Цоре, — что в этом? Пусть один из двух предков моих играл на лютне и носил пеструю шапку. Но второй муравьем прополз через рабство, через пустыню; муравьем прорыл ходы в сухой земле этого проклятого края; и все, что встречал, обглодал и проглотил. Может быть, и встретились они лицом к лицу в час моего зачатия; но, если и так, то и во мне давно обглодал муравей твою пеструю шапку. Ваша кровь — кубок вина; та кровь — чаша яду; если смешались они — что осталось от вина? Я не ваш. Зови меня на свои попойки, филистимлянин, — я приду и позабавлю тебя… даже если попойка будет вокруг моей плахи. Пить и шутить с вами я люблю. Но строить? Ты сказал «строить»? С вами? Из вас? Я в вас не верю.

Саран вздохнул, поднялся, пошел прямо на блеск самсоновых глаз и положил ему руку на плечо.
— Юноша, — заговорил он совсем по-другому, голосом, от которого Самсон сразу притих, — я не хотел упоминать о плахе, но ты сам о ней заговорил. Пойми хоть это: я не хочу плахи. Для меня ты — как конь чистой породы, как статуя, сделанная большим искусником; как один из героев, которых когда-то рожали наши женщины от поцелуя богов. Я хочу тебя спасти. Я трижды старее тебя, я все знаю; но я хочу тебя спасти.
Под его рукой огромное плечо дрогнуло. Самсон осторожно взял эту тонкую, хрупкую руку и долго держал ее, не отвечая. Потом он вдруг поднес ее к губам и поцеловал.
— Иди с миром, добрый человек, — сказал он. — Пропадать коню, так пропадать; но это конь, не гиена.

Наконец-то Израиль зажил нормальной жизнью. Начались забастовки и демонстрации работников разных секторов экономики ради улучшения условий и повышения зарплаты. Не "война и мир", не "мы фсе умрём от заразы", не "долой того гада, даёшь этого гада" - людей волнует зарплата! Как в обычное время. Наконец-то. Ура.

В Питере в 1990-х гг. придумали фальшивых кандидатов на выборах. Там впервые применили выборные "карусели". Там виртуозно применяют фальшивые бюллетени, фальшивые галочки, фальшивые списки и фальшивые подписи. А теперь питерские гении дошли до новых высот: на выворах в Госдупу изобретена и успешно внедрена целая фальшивая избирательная комиссия!
https://www.bbc.com/russian/news-58684214?fbclid=IwAR3qinP6ubceAwzTZUpvyXY9J7esgrTCaDolAvQQjztOV9A_Jqk-JJEooFI

какова логика разделения законов в Арбаа турим на четыре раздела.
Орах хаим - то, что касается всех и всегда (будни, шабат, праздники);
Йоре деа - то, что должен знать "профессионал" (раввин-по-кашруту, резник, моѓель);
Эвен ѓа-эзер - то, что должен знать серьёзный раввин (браки и разводы);
Хошен мишпат - то, что должен знать очень серьёзный раввин, сдавший дополнительный экзамен и ставший раввинским судьёй (имущественные законы).
То, что не относится к темам трёх других разделов, брошено в Йоре деа.